Духонин М.М.
Одной из самых старых и неразрешимых проблем наук, в предмет которых так или иначе входит изучение этноса, является проблема сущности этой формы бытия людей. В частности, постоянно дискутируется вопрос о происхождении этого явления человеческой жизни. В науке существует две полярные позиции по этому вопросу. Согласно первой из них — этнос есть явление биологическое, биологическая реальность. Согласно другой — этнос представляет собой явление социокультурное, сугубо человеческую реальность. Нужно отметить, что между этими позициями существует множество более умеренных точек зрения, склоняющихся то к биологической трактовке, в основном учёные с естественнонаучным образованием и подходами, то к социокультурной, соответственно гуманитарии. В представленной статье будут схематично обозначены обе позиции, а также предложен вариант решения поставленной проблемы, к которому склоняется автор.
Прежде чем говорить о соотношении биологического и социального в этносе, необходимо обозначить ряд общефилософских позиций.
Прежде всего, каким методом отличать одну реальность от другой, как вообще соотносятся социальное и биологическое в бытии? Мы исходим из того, что тут мы имеем дело с двумя относительно самостоятельными структурными уровнями бытия, связанных иерархическими связями. Между этими уровнями существуют как прямые, так и обратные связи. Причём более фундаментальный — биологический уровень является необходимым условием существования социокультурного, но не наоборот. Однако, поскольку фундаментальные категории, принципы и закономерности каждого уровня касаются совершенно несоотносимых явлений, то и говорить о какой-то тотальной обусловленности социального начала биологическим невозможно. Биологическая реальность пересекается с социокультурной по субстрату, но совершенно отлична по субстанции. Причём даже по субстрату биологическая реальность занимает лишь часть социальной, хотя и необходимую — это прежде всего человеческая телесность, а также окультуренная часть живой природы. Столь же важное в плане субстрата занимает и неживая форма материи. Человек ассимилировал все более низкие уровни бытия в качестве субстрата для цивилизации, созданием которой он занимается со времён неолитической революции. Однако субстанциально человек совершенно независим от этих уровней бытия, ибо то, что составляет его субстанцию — сознание и, как более высокая его форма, дух, имеют внебиологическую и вообще внематериальную природу. Можно сколь угодно долго искать психофизиологические механизмы таких духовных феноменов, как понимание, мышление, внимание и т.д. Можно даже выяснять, какие именно процессы в нервной системе сопровождают акты этих явлений, но мы никогда не сможем из самих этих процессов понять понимание или мышление. Мы рассматриваем соотношение социального и биологического с точки зрения принципа неопределённости, т.е. изучая один слой, мы можем так или иначе соприкасаться с другим, но вот сказать об этом другом слое что-либо определённое или существенное мы просто не сможем.
Проиллюстрируем это на простом примере. Предположим, вы держите в руках книгу А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Что она представляет из себя, если рассматривать её с точки зрения понятий и принципов разных уровней бытия. Прежде всего в ваших руках материальный объект — стопка листов бумаги, выпачканной типографской краской и определённым образом скреплённых. Всё — Физика и химия ничего более существенного вам не скажет. Можно сколь угодно долго выяснять физические свойства бумаги, химический состав клея и краски, закономерности распределения светлых и тёмных участков поверхности листов; вы даже обнаружите какие-то регулярности, в тех областях, которые тут обозначены. Например, вы выясните, что тёмные участки имеют совершенно определённый набор геометрических форм, что их расположение на листах имеет вполне чёткую структуру и т.п. — но вот понять из всего этого, что перед вами, собственно говоря, поэма Пушкина вы не сможете в принципе. Ибо отношение между материальным предметом — конкретной скреплённой стопкой бумаги, и поэмой Пушкина — идеального объекта, характеризуется полной неопределённостью.
На биологическом уровне бытия книга, которую вы держите практически вообще не существует. Она обнаружится в нём лишь в том случае, если станет пищей моли или подвергнется разложению в земле. Биолог может только сказать, что книга имеет в своём составе органические вещества, например, целлюлозу, и больше ничего.
Поднимаясь на более высокий — уже социокультурный уровень мы неожиданно обнаруживаем целый массив понятий и категорий, с помощью которых можно в полной мере раскрыть то, чем поэма собственно говоря является. При этом субстрат вообще во внимание не принимается — она может быть напечатана хоть на бумаге, хоть на коже, хоть вообще на камне, или отображена на экране компьютера, или прочитана голосом. Для сущности книги это значения не имеет. Здесь важно только, что она должна иметь хоть какой-нибудь материальный субстрат, но какой — несущественно. Сущность же книги раскрывается в таких понятиях, как язык, текст, литературное произведение, поэма, читатель, переживание, понимание и т.д. Все эти категории просто исчезают, когда исследователь покидает сферу гуманитарных и социальных наук, область социокультурной реальности, ибо только тут они определены и существуют.
Вернёмся теперь к нашей исходной проблеме — проблеме этноса и попробуем проанализировать альтернативные позиции исходя из представленной методологии. Заметим, что здесь мы ограничимся только двумя типичными концепциями, этноса, относящимися к примордиалистскому течению в понимании этноса. На их материале и будет проиллюстрирована наша методология.
Ярким представителем биологистского направления в трактовке категории этноса является Густав Лебон (1841 1931). В своей знаменитой работе «психология народов и масс» (СПб, 1896) Этот антрополог развил стройную теорию рас и расогенеза. Для нас особое значение здесь имеет принцип, по которому автор классифицирует расы. Существует малое количество рас, резко различающихся анатомическими признаками (расы в собственном смысле), однако в рамках каждой такой расы существуют народы, хотя и неотличимые анатомически, однако обладающие совершенно уникальным психическим складом — уникальной душой. Совершенно очевидно, что в этом случае речь идёт об этносе в его наиболее общем понимании. Этот психический склад передаётся по наследству. Он заложен в генах и тесно связан со структурой головного мозга:
«Каждая раса обладает столь же устойчивой психической организацией, как ее анатомическая организация. Что первая находится в зависимости от устройства мозга, в этом трудно сомневаться».[1]
У относительно изолированных групп людей, долго живущих совместно, постепенно под влиянием внешней среды, изменчивости и отбора формируется уникальная душа, носителями которой в той или иной мере является каждый член народа. Именно эта душа предопределяет характер основных элементов цивилизации народа, его историю. Таким образом, Г. Лебон устанавливает непосредственные связи между, с одной стороны, устройством мозга, а с другой — психическим складом народа, его национальным характером.
Вспоминая наше рассуждение, мы сразу имеем возможность утверждать, что поскольку устройство мозга — явление биологическое, а психический склад, национальный характер — категории социокультурные, между ними с неизбежностью должно возникать соотношение неопределённости, т.е. структура мозга никак не может определять национальный характер, точно также как и сам национальный характер не связан с конкретными анатомическими особенностями членов народа. Положение не изменится и в том случае, если характер всё же считать категорией биологической — в таком случае то же соотношение будет возникать между ним и элементами цивилизации, которые этот характер вроде бы должен предопределять. В любом случае результаты исследований Национального характера, проведённые врачом-психологом и социологом будут несоизмеримы, а даже если какие-то зависимости и будут замечены, то они не будут сколь-нибудь существенными.
Отметим, что биологическое понимание этноса существует и поныне. Например, именно такой трактовки придерживается Н.Г. Козин:
«этнос объемлет всю совокупность по преимуществу биологических свойств человека, тех, которые сформировались в период этногенеза под определяющим влиянием либо природной среды, либо межэтнических отношений».[2]
Здесь этнос противопоставляется нации, которая определяется состоянием человеческой души.
Тут, с одной стороны, непонятно, как этнос соотносится с расой — можно предположить, что он представляет собой её таксон, с другой же — связь между этносом и сознанием. Мы не говорим обычно о расовом сознании и самосознании, но вот этнос без этнической самоидентификации немыслим в принципе.
Аргументы примерно такого же рода можно использовать против любой биологистской трактовки этноса, Причём факты также скорее опровергают построения биологистов, нежели подкрепляют их. И главное тут то, что человек, родители которого принадлежат к одной национальности, но воспитанный в семье, принадлежащей к другой, становится членом этноса не биологических родителей, но своих воспитателей.
Чтобы проиллюстрировать Позицию представителей противоположных течений, трактующих этнос как часть социокультурной реальности — как явление социальное, рассмотрим позицию по данному вопросу официальной советской этнографии. Она считает, что
«этнос (народ) это особый вид социальной группировки, возникающей не по воле людей, а в результате естественно-исторического процесса. Характерная черта этносов их значительная устойчивость: они, как правило, сохраняются многие и многие столетия!»[3]
Итак, Тут мы видим, что этнос прямо относят к социальной реальности, причём их происхождение связано не с биологической эволюцией, а с естественноисторическим процессом.
Категория «естественное» в данном случае означает объективность — независимость от воли и сознания людей. В основе этнического единства лежит этническое самосознание, категория социальнопсихологическая. В целом эволюционно-исторические,социологические, культурологические концепции этноса выглядят более цельными и последовательными. Далее будет в содержательной форме представлен вариант решения проблемы, вынесенной в название статьи, На основе сформулированной в ней методологии. Вне зависимости от того, считают ли этнос биологической или социокультурной реальностью, все учёные, по-видимому, сходятся на том, что тут мы имеем дело с некой пограничной реальностью, Пусть даже биологической — но сильно социологизированной, окультуренной, пусть даже социальной, но весьма тесно связанной с биологической — природной составляющей человека и общества. примем это во внимание в дальнейших наших рассуждениях.
Сразу можно отбросить как несостоятельную попытку взглянуть на этнос с точки зрения физикохимических наук — как на материальный объект. Однако, в сфере биологических наук есть ряд интересных понятий и категорий, которые могут с одной стороны выделить некие объекты, весьма напоминающие этнические, а с другой — описать ряд явлений, которые можно признать источниками некоторых элементов этнической реальности. Прежде всего это относится к категориальному аппарату этологии — учению о поведении животных. Основным ПОНЯТИЕМ, которое нас здесь может заинтересовать является традиция как
«одно из ярких проявлений полиморфизма поведения на межгрупповом уровне».[4]
Так, в группах некоторых видов обезьян складываются некие формы поведения, которые отличаются от форм поведения в той же ситуации, но у другой группы. В то же время, в поведении обнаруживаются некие устойчивые элементы, которые как будто соответствуют неким явлениям культуры.
Например, поведенческий комплекс, связанный с брачными отношениями и выращиванием потомства, строительства жилья, структурированность групп… Однако, зададимся вопросом, можно ли считать группы животных этническими общностями? Поставленный таким образом, вопрос сразу проясняет ситуацию — в мире животных и растений реальности, которую можно было бы назвать этнической, нет, а, следовательно, и адекватных понятий для её описания тоже нет. Например, неотъемлемой частью любого этноса является его история, язык, культура, устойчивые стереотипы не только собственно поведения, но и представления, мышления и т.п. Ставить все эти явления этнической реальности в соответствие биологическим пусть даже этологическим явлениям, значит попасть в ту же ситуацию неопределённости, о которой мы уже писали.
Вопрос о том, на каком этапе человеческой истории появились этносы сам по себе дискуссионен. Мнения колеблются между утверждением, что этничность как форма существования человека сопровождает его на протяжении всей истории — с самого появления (панэтнизм), до мнения, что этносы складываются лишь начиная с неолитической революции — с появлением цивилизаций. однако для нас этот вопрос в данном случае не существенен — важно, что этнос возник вместе с человеком, а значит является отражением какой-то специфически человеческой стороны реальности. А если это так, то и попытка биологизации этничности — дело с одной стороны бесперспективное, ибо раскрыть сущность этноса в биологических категориях оказывается нереальным, а с другой — вообще вредным, ибо тесно увязывает науки об этносе, а также строящуюся на их основе политическую практику, с расизмом, нацизмом и прочими убийственными для человечества учениями.
Итак, подведём итоги. Раз этнос является сугубо социокультурной, в общем смысле надприродной реальностью, то соотношение социального и биологического в нём такое же, как и у любого элемента этой реальности. Биология поставляет для этноса определённый субстрат — поведенческие механизмы прежде всего, а также способность человека к адаптации к окружающей среде. Здесь мы следуем трактовке этноса Л.Н. Гумилёва, в той её части, где он говорит о смысле этноса, как форме адаптации конкретного коллектива людей к конкретному ландшафту, а также об основе этноса, которую составляют феномен противопоставления «я — они», и стереотип поведения, объединяющий членов одного этноса. В то же время этнос оказывается субстанциально автономным от Органической природы, существуя по собственным законам и принципам, на которые накладываются определённые ограничения со стороны нижележащих слоёв реальности.
Литература
- Дерягина М.А., Бутовская М.Д. Этология приматов. Учебное пособие. — М.: Изд-во МГУ, 1992. -192 с.
- Козин н.г. ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЕ ИСТОКИ НАЦИОНАЛЬНОГО И СОВРЕМЕННАЯ РОССИЯ // МАТЕРИАЛЫ РЕГИОНАЛЬНОГО «КРУГЛОГО СТОЛА» «НАЦИОНАЛЬНОЕ СОГЛАСИЕ И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ЭКСТРЕМИЗМ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: ИСТОРИЧЕСКИЕ КОРНИ, РЕАЛИИ И ПЕРСПЕКТИВЫ». САРАТОВ, 2000.
- Лебон Г. Психология народов и масс. — СПб, «Макет», 1995.
- Этнография: Учебник/Под ред. Ю. В. Бромлея и Г. Е. Маркова.- М.: Высш. школа, 1982. 320 с.
Примечания
- Лебон Г. Психология народов и масс. — СПб, «Макет», 1995.
- Козин н.г. ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЕ ИСТОКИ НАЦИОНАЛЬНОГО И СОВРЕМЕННАЯ РОССИЯ // МАТЕРИАЛЫ РЕГИОНАЛЬНОГО «КРУГЛОГО СТОЛА» «НАЦИОНАЛЬНОЕ СОГЛАСИЕ И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ЭКСТРЕМИЗМ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: ИСТОРИЧЕСКИЕ КОРНИ, РЕАЛИИ И ПЕРСПЕКТИВЫ». САРАТОВ, 2000. С. 37
- Этнография: Учебник/Под ред. Ю.В. Бромлея и Г.Е. Маркова.- М.: Высш. школа, 1982. 320 с.
- Дерягина М.А., Бутовская М.Д. Этология приматов. Учебное пособие.- М.: Изд-во МГУ, 1992. -192 с.с. 72.
Человек в научном и религиозном мире: проблема внутреннего диалога: Сб. статей молодых ученых. Саратов: ООО Издательство «Научная Книга», 2005. 256 с. С. 28 — 32.